Юбилейный разговор: не только о науке

15 января проректору РосНОУ по инновационно-образовательной деятельности, профессору, доктору технических наук, академику РАЕН, Заслуженному работнику высшей школы РФ Владимиру Александровичу Минаеву исполняется 60 лет. Предлагаем вашему вниманию интервью с юбиляром.

ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ, ВОТ И ЮБИЛЕЙ. ШЕСТЬДЕСЯТ. А ВЫ ТАКОЙ АКТИВНЫЙ И «ЮМОРНОЙ». КАК ЭТО ВСЕ УДАЕТСЯ? НЕУЖЕЛИ НЕ ОЩУЩАЕТСЯ ТЯЖЕСТЬ ЛЕТ?

Ну, какая тяжесть? Впереди так много непознанного. Посмотрите на Зернова, а он ведь старше меня. На две недели… А какой живчик! Всё определяется внутренним «самочувством» и настроем к «окружающей среде» в широком смысле этого понятия.

ТАК ВЕДЬ ЗЕРНОВ В ДЕРЕВНЕ РОДИЛСЯ. А ТАМ СВЕЖИЙ ВОЗДУХ И ЗДОРОВЫЙ ФИЗИЧЕСКИЙ ТРУД...

Так и я — не городской. Родился на Дальнем Востоке, в поселении со странным названием Ерофей Павлович, что в Амурской области. Да, вот так получилось — покорял мой край казак Хабаров. Основал город Хабаровск. Пошел дальше. Как назвать новый поселок, основанный им же? Правильно — по имени-отчеству. Но до этого додумался не он, а потомки. Так и осталось в веках необычное название, в котором любая паспортистка или не знающий географии чиновник обязательно сделают изумительные ошибки. В соответствии с их гипотезами я был уроженцем и Европей Павловича, и Еврей Павловича, и Ерофея Павла, и… далее — додумывайте сами.

Но это еще ничего. Когда мои родители переехали на «материк» (так называют дальневосточники всё, что находится за Уралом по отношению к Тихому Океану) я стал жить в поселке под не менее любопытным названием — Петров Вал. Это — в Волгоградской области.

В этом месте Петр I, пытаясь соединить через реку Иловлю Волгу с Доном для простора российских кораблей, глубоко облажался со своими землемерами. Волга вверх не потекла. И остался глубокий ров да два огромных вала, изображающие до сих пор Петровский канал. Конечно, чьи-то головы послетали — царь был резок, не шути. А моя личная история таким образом коснулась двух великих имен. Ну, и где с такой биографией учиться? Конечно же, на физтехе. Там любят странных.

К ФИЗТЕХУ МЫ ЕЩЕ ВЕРНЕМСЯ. А НЕ МОГЛИ БЫ ВЫ РАССКАЗАТЬ О СВОИХ РОДИТЕЛЯХ — КАК ОНИ ОКАЗАЛИСЬ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ? МНОГИЕ НИКОГДА НЕ БЫЛИ В ЭТОМ СУРОВОМ КРАЮ…

Край действительно суров. А люди живут там великодушные и отличающиеся взаимовыручкой. Не чета многим «богоизбранным» из Центральной России. Об этом говорю не только я, но и многие мои московские коллеги, хоть раз побывавшие за Уралом.

И природа там прекрасна — не нужны никакие заграницы. Конечно, того сервиса, что во франциях и швециях, нет, всё гораздо проще, и это — хорошо. Из любого ручейка можно попить, грибов-ягод — хоть оборвись. Живности всякой — рыбы, зверья! Весной — розовые от багульника сопки, зимой — снега немереные. Всё этот есть в «Дерсу Узала», в Интернете, в путеводителях местных турагентств, да в восхищении китайцев. Вот уж кто понимает красоту природы и потенциал Дальнего Востока, похоже, получше нас. При этом они не сильно заботятся об итогах всекитайских выборов. Поскольку всё у них расписано на века, и чертик из табакерки в роли правителя появляется крайне редко, если вообще появляется. Там поскучнее для жириновских. Да и опаснее. Ведь Великая Китайская стена не напрасно построена на севере страны.

Да, что-то потянуло меня в философию.

О родителях. Отец, Александр Павлович, с первых дней Второй мировой был мобилизован из Пензенской области в Красную Армию. Воевал против главной группировки сухопутных войск Императорских вооруженных сил Японии — Квантунской армии. Командовал артиллерийским расчетом. Ходил в рукопашную. Награжден. Почитал Сталина, терпеть не мог Никиту Сергеевича с его кукурузой. Человек суровый, рассказывать о войне не любил. А вот о природе Дальнего Востока — умел. Блестящий охотник, заводила, мастер на все руки, мог сделать всё сам — от табуретки до корыта для стирки белья.

После окончания войны, полюбив Дальний Восток, мою маму и не имея возможностей строить свою жизнь на «материке», остался в краю сопок и тайги, начал работать начальником дальневосточной железнодорожной станции Тикан. Тогда бывшие военные очень ценились.

Школьные друзья

Мама — казачка с Дона. Попала в дальний край, как и тысячи беженцев от войны и голода, со своей мамой и младшими сестрой и братом. А потом, согласно жизненной логике, появился и я. Стал расти. Как все пацаны ловил гольянов в светлой речушке Тиканке, таскал маме охапки таежных цветов. Да учил понемногу азбуку да цифры, которые отец изобразил на стене нашего бревенчатого дома. Перечитал все книги в библиотеке начальной школы, которая была в Тикане. Их было всего пять штук.

Затем папа стал привозить книги из Ерофея Павловича. А потом, когда родители поняли бесперспективность нашего с сестрой образования в этой красивой глуши, погрузив свой скарб на дрезину, наша семья тронулась в путь — в Поволжье, где остались какие-то дальние родственники мамы.

Так появился в моей судьбе упомянутый выше Петров Вал.

НУ А ФИЗТЕХ? КАК ВЫ ПРИШЛИ К МЫСЛИ ТУДА ПОСТУПИТЬ?

Пришел скорее не я, а мой отец. Рядом с поселком Петров Вал располагался военный аэродром знаменитого Качинского училища летчиков. И, конечно, кому из мальчишек тех далеких шестидесятых уже прошлого века не хотелось промчаться за штурвалами этих красивейших громоподобных истребителей — Миг-19, Миг-21…. А в военном городке Лебяжье, что находился рядышком, жили реальные летчики, многие из которых прошли войну, стали героями. Они приходили к нам в школу и давали примерить настоящий гермошлем. Вот это упоение и привело меня к мысли, мечте связать себя с небом. Учительница русского всячески отговаривала меня, почему-то приводя в качестве отрицательного примера своего мужа — летчика из Качи. Она нашла нужные слова, и я, окончив школу с золотой медалью, испортив в учении зрение, решил проектировать и строить современные самолеты, а может быть и полетать как-то, будучи в этой сфере. Я перерешал все конкурсные задачи МАИ, ХАИ, КуАИ и других вузов этого профиля, собрался ехать в авиационный, в Харьков.

Помню, как сейчас: ясный день, голубое небо, белые стрелы следов от реактивных самолетов. Отец читает «Комсомольскую правду», подзывает и показывает объявление о приеме на физтех — на факультет аэрофизики и космических исследований. И говорит:

— Экзамены в июле, пролетишь — поедешь в свой ХАИ. А космос и небо неразрывны.

Он оказался прав, мой отец. Так я попал на физтех. Не пролетел. И не попал в Московский авиационный. Хотя шансы были, и очень великие.

Помогла знаменитая система приема на физтех. Имея баллы ниже целого ряда своих конкурентов, я смог блестяще (как говорил мне потом преподаватель по физике, участвовавший в отборе студентов для факультета) ответить комиссии из профессоров и академиков (Белоцерковский, Раушенбах, Сагдееев, Христианович и другие научные светила) на вопрос, что такое флаттер и как с ним бороться. Спасибо системе физтеха.

На субботнике

Я и сегодня убежден, что талантливого абитуриента из глубинки можно запросто потерять и для страны, и для науки, если использовать только формальные критерии приема (например, ЕГЭ). Все-таки отцы-основатели физтеха смотрели в будущее, понимая, что знания можно добыть, а талант — никогда. Он бесценен. Это данность, ниспосланная свыше. И не всегда он сам пробьется. Ему нужно всячески помогать. Это я уже не про себя. А про формализм нашего современного образования. Нужно ведь учитывать мудрость тех, кто оценивал Ломоносова, Пушкина, Пирогова.

ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ, ВОТ МЫ УЧИМСЯ В ВУЗЕ ГУМАНИТАРНОМ – РОСНОУ, И ВСЕ ВРЕМЯ СЛЫШИМ — ФИЗТЕХ, ФИЗТЕХ… МОЖЕТЕ В ДВУХ СЛОВАХ СКАЗАТЬ, ЧТО ЖЕ ТАКОЕ ФИЗТЕХ? ДЛЯ ВАС, ДЛЯ ВСЕХ НАС?

В двух — нет. Кратко — попробую. Прежде всего, физтех моих дней — это интеллектуальная плавильня, если хотите. Там не было поблажек для слабых. Там всех ставят в жесткие равные условия. Или ты выплываешь в безбрежном море науки, где нет фарватеров и обозначений мели, или тонешь, переходя (да не обидятся коллеги из других вузов, но это так) в более простые (в смысле требований) учебные заведения.

Так физтех замышлялся. Замышлялся в том жестоком противостоянии мировых военно-политических систем (отраженном, например, в книге Владимира Зернова «Исполин минувшего века: некоторые штрихи к портрету Ивана Федоровича Петрова»), когда было не до сантиментов. Нужны были только победы, только подвиги. Так нас учили. В том числе наши отцы и деды. Один только факт — на мой курс поступили 125 студентов, окончили вместе со мной только 80. Да, так было. И так остается.

НЕУЖЕЛИ НЕ БЫЛО НИЧЕГО, КРОМЕ НАУКИ И ПРЕОДОЛЕНИЯ СЕБЯ РАДИ НАУКИ.

Конечно, было. И институт культуры в Химках, где учились практически одни девушки. И в течении суток длящиеся «матчи века» по футболу между факультетами. Помню я и драки с местной долгопрудненской шпаной, которой были поперек горла «эти умники c физтеха», из окон общежитий которых круглые сутки льется какофония «битлов», «роллингов», «цепеллинов» и Высоцкого.

Военные сборы

Пока еще лейтенант

Сегодня всё не так. Драки — в прошлом. Физтех стал градообразующим учреждением, а город — физтехообразующим донором. Почти в каждой семье кто-то из причастных к физтеху: преподают там, работают, учатся, собираются поступить. Или просто бывшие физтехи (хотя бывших, как известно, не бывает), как я, которые любят свою альма-матер и свой Долгопрудный. Любят своих жен и мужей хотя бы за то, что те связали свою судьбу с физтехами и физтешками. Что, как показывает практика, очень даже непросто.

И ЧТО, ВСЁ ТАК ВОТ ЯСНО И ПРОСТО — ЛЮБОВЬ К НАУКЕ, САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ РАДИ НЕЕ, И НИКАКИХ ВНУТРЕННИХ, КАК ВЫ, ФИЗТЕХИ, ГОВОРИТЕ, «БИФУРКАЦИЙ»?

Почему же? Помните Натана Щаранского — сегодняшнего интеллектуального лидера государства Израиль? Выпускник физтеха, диссидент, как тогда говорили. Чем не «бифуркация» его рассуждения о бесполезности стройотрядов для формирования рыночного мышления?

В стройотряде

А постоянные выступления в физтех-клубе, в актовом зале «запрещенных» Владимира Высоцкого, Александра Градского, «Машины времени» и других. Это ли не повод кому-то дать по шее в наше советское время. И давали. Ректору Белоцерковскому, Зернову, отвечавшему за комсомол. Да и другим доставалось на орехи.

Нужно отдать должное и ректору, и партийно-комсомольскому руководству. Не дрогнули, не сломались, понимая: с кого многое потом спросится, тому и многое нужно давать. Нам завидовали ребята из других вузов. А мы уважали наше руководство и еще больше любили нашу советскую Родину. Вот это был патриотизм. Но воспитывался он, обратите внимание, по-особому, по-физтеховски.

А КТО БЫЛ ВАШИМ КУМИРОМ НА ФИЗТЕХЕ?

Конечно же, нашим кумиром, кумиром всех поколений физтехов был его первый ректор Иван Федорович Петров. Перечитайте еще раз упомянутую мной книгу. И вы всё поймете. К счастью, я застал его при жизни. Конечно же, нашими кумирами были и остаются отцы-основатели физтеха — академики П.Л. Капица, Л.Д. Ландау, Н.Н. Семенов, С.А. Христианович.

Лично мне читали лекции Петр Леонидович Капица и Сергей Алексеевич Христианович. Этого забыть нельзя. Нет слов, чтобы описать ощущение от услышанного. Вот это были гиганты! Учителя и Ученые с большой буквы. Я также горжусь тем, что академик Олег Михайлович Белоцерковский считает меня своим учеником.

НО ВЫ ЗАНИМАЛИСЬ И ЗАНИМАЕТЕСЬ ДРУГИМИ НАУЧНЫМИ ПРОБЛЕМАМИ, КОТОРЫЕ НЕ ЗАТРАГИВАЛ АКАДЕМИК БЕЛОЦЕРКОВСКИЙ…

Да, Олег Михайлович никогда не занимался проблемами прогнозирования и моделирования криминального поведения. Но именно он благословил нас — группу выпускников физтеха с разных факультетов в количестве 10 человек — пойти в Академию МВД СССР и заняться проблемами управления в этом сложном ведомстве, которое тогда возглавлял Николай Анисимович Щелоков — умнейший министр, уважающий науку. И не просчитавшийся в этом решении.

Как светилось лицо академика Белоцерковского, когда он узнал от меня, что именно выпускники физтеха смогли реализовать программно-целевые методы управления ресурсами для повышения эффективности работы органов внутренних дел, создать сложные имитационные модели динамики преступности, сформулировать и решить оптимизационные задачи расстановки сил и средств органов внутренних дел, предложить доселе невиданные образцы специальной и криминалистической техники. Я помню то время, когда на страну обрушился вал криминалитета. В том, что он был сдержан в конце восьмидесятых, немалая заслуга выпускников физтеха.

Интервью с академиком Белоцерковским

А почему я — ученик Белоцерковского? Академик брался за самые сложные проблемы аэрофизики и успешно решал их. И учил этому меня. Его постулатом было — математика едина и универсальна, нужно только приложить мозги, чтобы приложить ее нужной гранью к тому или иному объекту. И мы смогли это сделать.

Лично я создал модели динамики рецидивной преступности, применив теорию ветвящихся процессов. При этом формально описал механизм криминального «заражения» в обществе. Такой подход дал возможность оценить уровень латентной (то есть скрытой) преступности. Более того, обобщение данной модели дало возможность мне и выпускнику факультета управления МФТИ В. Кононенко обосновать подход к прогнозированию динамики контактных заболеваний среди населения (грипп, половые заболевания, заражения от животных). Эти модели до сих пор успешно применяются.

Кроме того, я применил методы теории ветвящихся процессов для описания динамики психогенных депрессий. Что интересно, практические результаты в Институте имени Сербского полностью подтвердили мои теоретические данные. Таким образом, был подтвержден тезис француза Лурье о том, что и любовь, как психогенное заболевание, скоро будет описана математическими уравнениями. Я не берусь за этот каторжный труд. Нужно много эмпирических данных. Молодым физтехам это под силу. Пусть дерзают, не забывая, что статистика — это большая ложь.

Сегодня я весь в плену идей других — как доказать некоторые открытые проблемы в области простых чисел. И с помощью идей, которые заронил в меня ныне ушедший от нас гениальный Владимир Пантелеймонович Хренов, работавший короткое время в РосНОУ, кое-что удалось сделать и описать в моей книге «Простые числа: новый взгляд на закономерности формирования», вышедшей в издательстве ЛОГОС в конце прошлого года.

А еще я много работаю в сфере информационной безопасности. Итог прошлого года — 12 учебников, изданных группой талантливых специалистов, куда вошел и я.

Такова сфера моих научных интересов, если учесть еще и модели геодинамических рисков, реализованные с А. Фаддеевым, недавно успешно защитившим докторскую в нашем совете по техническим наукам. Эти модели очень нужны при решении задач анализа и прогнозирования землетрясений и прочих бед, которые преподносит нам Земля, часто с нашей же помощью. Но на все это, на науку, нужно время. А его так не хватает…

Новая идея